В своем рабочем кабинете в Епархиальном управлении митрополит Воронежский и Борисоглебский Сергий встретился с главным редактором газеты "Коммуна" Виктором Григорьевичем Руденко и поздравил возглавляемое им издание с 95-летием. В ознаменование памятной даты Владыка Сергий вручил Виктору Григорьевичу двухтомное издание "Атлас храмов и монастырей Воронежской и Борисоглебской епархии". В свою очередь, гость преподнес митрополиту Сергию сборник, посвященный 95-летию со дня выхода первого номера "Коммуны" - старейшей региональной газеты России - "95 лет спустя".

Затем состоялась беседа, в ходе которой от имени читателей газеты Владыке Сергию были предложены вопросы, на которые Его Высокопреосвященство ответил, как всегда, глубоко и подробно.

Предлагаем Вашему вниманию текст интервью с митрополитом Воронежским и Борисоглебским Сергием, который был опубликован на страницах газеты "Коммуна":

"- Уважаемый Владыка, большое спасибо за возможность снова встретиться с Вами и задать ряд вопросов о том, что волнует наших читателей. Первый вопрос - о преподавании в школах основ религий. В течение двух лет в двух десятках регионов России прошли эксперименты, и теперь новый курс введут по всей стране. Насколько готовы Церковь и образовательные учреждения к введению нового предмета?

- Вопрос довольно сложный, он непосредственно связан с положениями действующего законодательства. У нас светское государство, и учебные курсы основ православной и других религий - это светские дисциплины. Школьники и их родители смогут выбрать курс по своему желанию. Изучать они будут историю традиционных для России религий в соответствии с их ролью, местом и значением в историческом развитии страны.

Это вопрос не новый. Действительно, идет мощное сопротивление тому, чтобы закладывать в школьные программы ознакомительный курс по изучению религиозной культуры своего народа. Между тем, саму эту программу не назовешь религиозной, ибо в ней не предполагается изучение религии, как таковой. Скорее - это новая возможность пробудить интерес у развивающейся личности к изучению реальной истории своего народа.

История - наука точная и оперирует конкретными датами, именами, местами важных событий. Обратимся к событиям почти столетней давности. Вспомним, что сделали с Россией пришедшие к власти большевики: как по указу Владимира Ленина думающая элита России была собрана на корабли и отправлена на Запад. Этим, конечно, был дан мощный толчок к развитию западной цивилизации.

А другая часть интеллигенции была физически уничтожена. Социалистическое государство, которое было основано на атеизме, закладывало формирование качественно нового человека. Знаменитый институт красной профессуры готовил высшие идеологические кадры партии и преподавателей общественных наук в ВУЗах - элиту новых советских ученых. Но что сделали с учеными - преподавателями этого института, которые в свое время были профессорами ВУЗов в Царской России? Практически все они были уничтожены. То же самое - с генералами Царской армии, победившими в Гражданской войне. Ведь Красная армия состояла не только из рабочих и крестьян, как нам представляют, с героями Чапаевым, Щорсом и другими. Ей руководили офицеры царской армии, которая была высокопрофессиональной, в ней служили солдаты, прошедшие Первую мировую войну. Генералов и офицеров тоже практически всех уничтожили. А тех немногих, которые оставались на вторых ролях, постигла та же участь в 1937 году.

Кстати, этот печальный опыт имеет тенденцию к распространению. Кампучийские коммунисты пошли еще дальше. Количество жертв режима Красных Кхмеров за несколько лет составило около трех миллионов человек. Создавая новую нацию, премьер-министр Камбоджи Пол Пот загонял молодых людей в бараки, чтобы они зарождали детей. А через несколько месяцев после рождения младенцы отнимались от матерей и воспитывались государством. Это не просто чудовищные плоды идеологии кампучийских отщепенцев, а мировой опыт, приоткрывающий направления возможных путей развития истории человечества. Опыт коммунистического строительства в нашей стране тоже нельзя исключить из опыта жизни планеты. Сравнивая после всех этих экспериментов пути развития запада и востока, мы видим, что результат - достижение социально-стабильного общества - закономерно, получился лучше у запада, избегавшего открыто-террористических приемов. Там тоже практически отошли от религиозности, но без насилия - через изобилие, расслабление личности.

Сегодня наша, казалось бы, атеистическая страна готова принять новую идеологию. На наш взгляд, она должна оставаться на духовном фундаменте Православия, ислама, иудаизма, буддизма - своих исконных религий. Так что вполне закономерно мы придаем большое значение основам православной культуры. Но задумаются ли над этим учителя и директора наших школ? Сумеют ли они использовать данную возможности для того, чтобы воспитывать не гражданина-потребителя, а высокую личность с патриотическими корнями, который любил бы и понимал свою Родину, ее роль в мировой истории. Чтобы умел, основываясь на культурно-нравственных принципах своих предков, не повторять трагических ошибок; чтобы Россия не распалась, как Советский Союз - а это, увы, так легко сделать!

Сейчас не осталось ничего, что консолидировало бы общество, кроме религии, языка и армии. Но вместе с тем, что-то странное происходит с нашим народом: когда мальчиков и девочек отправляют в школу, родители зачастую контролируют, чтобы им там не заложили не только религиозного, но и вообще никакого воспитания. А ведь личность должна развиваться гармонично, чтобы прагматизм сочетался с духовными и нравственными принципами.

- Владыка, Вы сказали, что сейчас как-то не принято давать напутствия. Но вступая во взрослую жизнь, молодые люди нуждаются в каких-то ориентирах: от старших, от наставников церковных или светских....

- Если молодому человеку не привито уважение к старшим, он Вас не услышит. Он ни родителей своих не слышит, ни учителей. Воспитать в человеке способность воспринимать опыт, который приобрели старшие - большое искусство. Конечно, бунт против родителей в подростковом возрасте имел место всегда. Но если родители успели заложить в ребенке нравственную позицию, то он, хоть и бунтует, но признает, что отец или дед являются для него носителями истины. Если же подросток ни во что не ставит ни мать, ни отца, и это оправдывают переходным возрастом - это неудача. Поэтому прежде, чем говорить напутствие, нужно, чтобы Вас услышали. И священнослужителя, и врача, предостерегающего от вредных привычек, и учителя. Ну и конечно, - родителей, которые должны быть не рабами ребенка, а его нравственной высотой.

Я всегда вспоминаю учителей своего школьного времени, их огромный авторитет. К ним с неизменным почтением относились ученики и родители. Никто и мысли не мог допустить, что учитель скажет что-то неразумное...

Мне хотелось бы пожелать молодым людям, которые вступают в жизнь, чтобы они усвоили только один урок: им нужно вдумчиво и основательно учиться! И еще - помнить: очень важно всегда оставаться человеком! Для этого они должны быть преемниками того доброго опыта, который приобретен человечеством. И чтобы желание учиться человек сохранял до конца жизни. Только тогда он сделается умным, востребованным и здравым.

Ведь как только кончается тяга к знаниям и человек перестает профессионально и нравственно расти, тогда происходит его неизбежное превращение в овощ. Сам не знает, чего хочет, но замечает, что другие более успешны. Беда, если он вооружается и идет восстанавливать справедливость в своем понимании. К сожалению, сейчас это становится нормой жизни. Или, например, люди бросают своих детей, а потом, видя, что ребенок устраивается в жизни хорошо, они к нему обращаются с претензиями: дескать, я тебя родил, теперь и ты меня не оставь своим участием. Где же нравственный компас человека? Где глубина ощущения ценности каждой жизни? Это ненормальное явление, которое, к сожалению, губит людей. Мы должны возродить исконные чувства долга и ответственности, которые всегда были присущи нашему народу. Прежде всего, семья, школа, армия и Церковь, если ей дают возможность влиять на эти процессы. Ведь если к нам не обращаются, если нет согласия родителей и детей, чтобы к ним пришел священнослужитель, если они не придут к нам в воскресную школу, мы не имеем возможности быть услышанными.

- Владыка, Вы много времени уделяете окормлению медицинских учреждений. Можно ли надеяться, что наше общество станет более здоровым?

Я не совсем доволен окормлением медучреждений. Священники приходят в больницы для того, чтобы оказать духовную помощь людям, крепко занедужившим, которые не в силах придти в храм Божий и просят их Причастить, Исповедовать.... Но невозделанным пластом остается оказание нравственного влияния и помощи самому медицинскому персоналу. Нужна система работы с медперсоналом, и над этим необходимо работать. Пока имеются лишь отдельные примеры такого опыта, а хотелось бы, чтобы мы вместе нашли убедительные мотивы для того, чтобы призвать к высокопрофессиональной работе и высоконравственной позиции людей в белых халатах, независимо от того, врач это, медицинская сестра или нянечка. В медицине люди должны работать по призванию и честно исполнять свой долг. Над этим нужно работать сообща: обществу, Церкви, всем нам.

- В Воронеже живут люди разных национальностей, они исповедуют разные религии. Что нужно сделать, чтобы они лучше понимали друг друга? Мультикультурное общество, которое долгие годы пытались развивать в Западной Европе, по мнению политиков, создает столько же проблем, сколько решает.

- Подчас у некоторых людей, которые стоят во главе религиозных общин, у носителей религиозной идеи присутствует греховное понимание своей миссии или фанатическое убеждение в исключительности своего избранного пути. Такая позиция делает многие вещи неприемлемыми. Воронежская земля - это православный край и с этим нельзя не считаться. Может, в храм ходит не такое большое количество прихожан, но, по результатам опросов, из бесед с людьми мы видим, что от 80 до 90 процентов воронежцев ассоциируют себя с Православием. И гордятся этим! Может быть, они даже и не всегда и во всем практикуют традиции и обычаи православных христиан, лишь по большим праздникам исполняя какие-то традиции и обряды. Но Воронеж - это область православной культуры, и отрицать это невозможно! Поэтому мне хотелось бы пожелать нашим собратьям – и христианам, и представителям других религий, приходящим на эту землю жить и окормлять своих единоверцев, не рассматривать Воронеж как миссионерскую почву, которую нужно привести к тому пониманию Бога, которое есть у них. Мы с уважением относимся к ним, но важно, чтобы и они понимали, что у нас есть тысячелетняя история нашего государства, и высокие достижения в различных сферах деятельности мы сделали, живя в Православии, а не в протестантизме, католицизме или исламе. Ислам, кстати, всегда был подзащитный в России. И ни в царские времена, ни сегодня исламская территория не расценивалась нами как миссионерская для деятельности Русской Православной Церкви.

Да, православные поселялись и в Башкирии, и в Татарии. Их было много, поэтому, естественно, открывались храмы. Есть в Татарстане и крещеные татары. Они так себя и позиционируют: "Мы не татары, мы крещены". И хотя являются татарами по национальности, но хотят, чтобы их так и называли - крещеные. Это - характерный штрих из истории. И поэтому еще раз хочу напомнить, что в межнациональных отношениях должны быть взаимопонимание и взаимоуважение.

Я постоянно подчеркиваю, что люди, которые живут в исламских областях и регионах нашей страны, должны знать ислам не хуже, чем Православие, потому что это - свидетельство уважения веры других людей. Как и те, кто приезжает в православный край, сохраняя свою религию в неприкосновенности, должны считаться с традициями страны и народа, которые их приняли. И понимать, что никогда эта земля и этот народ не будут землей и народом, живущим по их верованиям и традициям. Этот "статус кво" необходимо сохранять, в том числе ради консолидации общества.

Вот хороший пример: недавно в телепередаче было показано, как наши Бурановские бабушки, совещаясь в поисках ответа на вопрос об Александре Невском, сказали: "Ну как же, знаем его, он - защитник нашего народа!". Это удмурты говорят! В их понимании они и русский народ - одно целое, и защитник у нас - общий. В этом и есть мудрость: не противопоставлять свои народы!

Вторгаться в чужие территории, вытеснять коренные народы с обжитых земель - это совершенно не характерно для России. А вот западные наши собратья освобождали для себя территории: где сегодня индейцы с их самобытностью и культурой, или цивилизация майя?

Помнится, на одном из представительных христианских форумов в канадском Ванкувере выступал вождь местных индейцев. Выразив благодарность христианам, он вспомнил, как много лет назад католический епископ дал индейцам документ, удостоверяющий, что они - такие же равноценные "белым" люди и что их нельзя убивать. Это к вопросу о менталитете людей, которые шли на чужие земли с огнем и мечом. Я не хотел бы, чтобы эти печальные страницы истории повторялись и чтобы то, что случилось с Византией, или происходило в средние века, каким-то образом затронуло бы русскую землю.

- Если коснуться пьянства - грех это или беда? Насколько пребывание в эти дни на воронежской земле мощей святого мученика Вонифатия поможет оздоровить общество?

Пьянство - это и грех, и беда. Грех - когда человек начинает привыкать к этому состоянию, а потом уже - беда.... Многие умнейшие люди деградируют из-за злоупотребления спиртным. Какие бы ни были причины, с пьянством нужно бороться. Мученик Вонифатий - сильный молитвенник за просящих, он помогает, но это не происходит "автоматически". Сейчас его мощи находятся на территории Воронежской области. И я, и многие люди являются свидетелями исцеления – как после молитвы к угоднику Божиему у человека пропадала тяга к алкоголю. Но сам просящий должен принять решение и придти к мощам с верой. Если даже его приведут родные – то по вере людей, которые его привели к мощам, тоже может свершиться чудо. Но дальше сам человек должен работать над собой и не прикасаться к спиртному.

- Владыка, что значит воспитать хорошего пастыря? Наверное, дело здесь глубже, чем просто подготовка хорошего специалиста, и есть много сложных духовных моментов? Общеизвестно, что требования к будущему священнослужителю - особые?

- Обучение в наших Духовных школах построено по типу школы-интерната, где можно было бы не просто предоставлять учащимся свод знаний, но и давать духовное воспитание. Необходимо, чтобы семинаристы почувствовали теплоту молитвы, совместного участия в богослужении, обсуждали бы насущные вопросы на тематических вечерах, учились с терпением и состраданием относиться друг к другу. Словом, все направлено на то, чтобы воспитанники Духовной школы развивались, приобретали навыки и знания, необходимые будущему священнослужителю. Мы продолжаем с ними работать и тогда, когда молодые люди уже становятся священниками. У нас есть благочинные, опытные духовники, которые следят, чтобы новоначальный священник не отступал от принятых норм. Искушения бывают разные, ведь священник получает огромную власть в духовной сфере, и то, как он, будучи молодым по возрасту, этой властью распорядится - остается в нашем поле зрения. В пастырском служении необходимо много смирения, понимания, такта и любви к человеку. Эти качества мы и стараемся закладывать в процессе подготовки будущих священников.

- А как Вы пришли к вере и к тому, что Вы стали священнослужителем?

- Оглядываясь на свою жизнь, понимаю, что веру в Бога никто из людей в меня специально не закладывал и к религиозной жизни не понуждал. Родители у меня были рабочими, в храм ходили, потому что верующими были. Меня всегда тянуло в храм, я находил там близкую и понятную мне атмосферу. Поэтому уже в 6-м классе твердо решил, что буду священником. Времена были трудные для Церкви, и в школе мои убеждения расценивались как вызывающие. И крестик с меня снимали, и "прорабатывали"…Нелегко было в ту пору верующему молодому человеку открыто сохранять свою веру и свою позицию.

Что же касается этапов пути, то первым шагом к осуществлению моей мечты была семинария. Когда я учился в Московской Духовной семинарии, для меня была важна только учеба. На девчонок я не смотрел, никто и ничто не могло отвлечь меня от учебы. Зубрилой никогда не был, успевал помогать Ректору при богослужениях, впитывал каждое слово старших товарищей. В 23 года принял монашество и священный сан, но в монастыре не пожил, хотя и родился около Троице-Сергиевой Лавры. После пострига мне поручили исполнять обязанности заведующего канцелярией Московской Духовной академии, и последний год учебы совмещал эти обязанности с написанием кандидатской работы. Затем меня приняли в аспирантуру, после окончания которой год работал в Отделе внешних церковных сношений Московского Патриархата, а потом получил направление в Прагу. Работая с представителями разных конфессий, носителями различных идеалов, общаясь с высокоинтеллектуальными людьми, чей ум имел ярко выраженную религиозную направленность, я чувствовал себя в своей среде. Но требовалось еще и выражать позицию нашей Церкви. Это была хорошая школа. Участвовал в работе V Всехристианского Мирного Конгресса, на котором был избран членом комитета продолжения работы Христианской мирной конференции (ХМК). После четырех лет служения в Чехословакии меня перевели в Москву, где я стал заместителем председателя Отдела внешних церковных сношений, а через полгода был хиротонисан во епископа Солнечногорского, викария Московской епархии.

Я был викарием Патриарха 20 лет, прошел большую школу. Начав свое викарное служение епископом, закончил его митрополитом, Управляющим делами Московской Патриархии РПЦ. После двух лет пребывания в Москве меня направили представителем Русской Православной Церкви при Всемирном Совете Церквей в Женеву (Швейцария). В состав этой организации входят более 300 Церквей. Для меня это была уже более высокая ступень, и здесь я продолжал, наряду с исполнением возложенных на меня обязанностей, - учиться новому.

Помню, как однажды приехал нынешний Предстоятель Украинской Православной Церкви Блаженнейший Владимир, митрополит Киевский и всея Украины. Он был представителем РПЦ при Всемирном Совете Церквей до меня. В свое время он рукополагал меня во диакона и во священника, и мы были с ним в хороших отношениях. Я ему сказал, что хотел бы служить в своей стране, где мог бы принести больше пользы. А вместо того приходится служить в маленьком приходе, состоящем из наших эмигрантов первой волны. На что он мне ответил: "Владыка, ты не отчаивайся. Знаешь - ты учись у своего прихода. Я знаю этот приход - здесь каждая бабушка или дедушка - неповторимая личность. Они все абсолютно разные. Бог знает, на чем они между собой сходятся, но ты старайся их объединять. И ты им проповедуй". Я говорю: "Владыка, вы смеетесь? Что же я им буду проповедовать, они - очень родовитые, с титулами, как же я перед ними буду говорить?". А он мне: "Ты учись говорить убедительно. Такой возможности у тебя больше не будет. Я и сам здесь учился...". И, хотя я к тому времени уже имел навык церковной проповеди, школа, которую я прошел в Женеве, позволила мне усовершенствовать проповедническую практику.

Затем мне поручили создать Отдел по церковной благотворительности, который я возглавлял почти 20 лет. А потом Святейший Патриарх Алексий II попросил меня быть его ближайшим помощником - Управляющим делами Московской Патриархии. В течение семи с половиной лет я занимал эту должность. Это была другая школа, еще более высокая. Тогда я работал не только с нашими архиереями, но и с государственными структурами нашей страны. В составе рабочей комиссии, я внес свой вклад в подготовку "Закона о свободе религии и свободе совести 1997 года". В нем подтверждается право каждого на свободу совести и свободу вероисповедания. Это были этапы профессиональной и жизненной школы, которая меня формировала.

Когда я прибыл сюда, на Воронежскую кафедру, мне казалось, что тот багаж опыта и знаний, который я принес сюда, достаточен. Но здесь я снова стал учиться - у народа воронежского. И вере, и пониманию жизни. Я не утверждаю, что до конца знаю глубины нашего воронежского человека, но мне интересно их познавать. Таким образом, я продолжаю учиться. Этот процесс - бесконечен, и, полагаю, Воронеж меня окончательно сформировал как человека. Благодарю Бога, что Он привел меня послужить здесь, что я востребован и вписываюсь в воронежское общество. Это для меня большая честь. Наш Воронеж - это не периферия, а молодой, мощный народ. Я намеренно говорю: не область, а именно - народ. Русский народ с фонтанирующей жизненной энергией, который зажигает многие сферы жизни нашего государства. Много наших воронежцев работает и в правительстве, и в научной сфере. Даже в путешествиях, куда бы меня судьба ни забрасывала, я не помню такой поездки, чтобы кто-то ко мне не подошел и не сказал, что он из Воронежа....

- Спасибо, Владыка. И, в заключение беседы, хочется спросить, как продолжается развитие нашей епархии?

- Открываются новые приходы. По сравнению со временем моего прихода на Воронеж, мы более чем удвоили за эти 9 лет число приходов. Открылись новые монастыри. Слава Богу, у нас нет проблем, характерных для других епархий. У нас нет больших проблем с кадрами. Надо сказать, мы не всех, подавших прошение, рукополагаем. Те, кто нам по каким-то причинам не подошел, уезжают в другие епархии. Бывает, что там их с удовольствием принимают, они становятся хорошими священнослужителями, и я этому рад.

- Ваши пожелания читателям газеты "Коммуна"?

- В наше непростое время желаю Божией милости и благословения читателям вашей газеты. Имейте мир в душах ваших, и благословит Господь вас мудростью и долголетием на земле.

Подготовила Татьяна ЮШКИНА".