Архиепископ Серафим (Соболев) с 1921 по 1950 год жил и служил в Болгарии. Для воронежцев имя архиепископа Серафима дорого еще и потому, что он был последним предреволюционным ректором Воронежской духовной семинарии.

Для Болгарской Церкви было большим счастьем, что архиепископ Серафим жил и служил среди нас, ободрял своей верой и богословским умом, обогащал нас прекрасными качествами своей души.

Вся его жизнь состояла из чудес, а за его великое смирение Бог дал ему еще и дар прозорливости. Ничего тайного для него не было...

Как лесная фиалка, которая цветет в укромном местечке леса и сколько бы ни скрывалась, все равно выдаст себя нежным благоуханием, так и владыка Серафим, сколько бы ни скрывал со смирением все свои добродетели, все равно являл тем, кто в той или иной степени соприкасался с ним, дивные проявления своей благодатной и прозорливой души.

Он имел столько любви, что мог согревать ею всех своих ближних.

Он имел благодатное святоотеческое познание истины, с помощью которого он наставлял своих духовных чад на путь спасительного Православия.

Его слова обладали огненной силой, они зажигали сердца людей и призывали их к высотам святой и добродетельной жизни.

Молитва его, теплая, простая и исходящая из самого сердца, нередко получала чудесный ответ с неба.

Я сам, его недостойный духовный сын и послушник, не один раз испытывал на себе силу его молитв и дивился его прозорливости. Я дважды обязан ему жизнью.

Как я познакомился с владыкой Серафимом? – Являясь жителем Софии, я неоднократно видел русского владыку, но лично не был с ним знаком. Однажды, после службы, когда я подошел поцеловать его десницу, он благословил меня и неожиданно спросил:

– А тебя как зовут? Костя?

– Да, Костя! – ответил я с удивлением, поражаясь, откуда он знает мое имя.

– Приходи послужить мне иподиаконом в нашей церкви!

На следующий день я пришел. Так началось мое знакомство с владыкой Серафимом.

* * *

Когда я заканчивал обучение, у нас был один профессор, деливший студентов на "своих" и "чужих". Я попал в число "чужих" и очень боялся экзамена у него.

Перед экзаменом я рано пошел к владыке Серафиму и поделился своими опасениями. Он попросил конспект и красным карандашом отметил пять вопросов. Потом помолился и сказал, что попадется один из них и велел хорошо их выучить.

На следующий день я пошел на экзамен. Когда я вытянул билет, то увидел, что в нем были те вопросы, которые мне благословил выучить владыка Серафим.

* * *

1 января 1943 года, на последнем семестре обучения, я заболел брюшным тифом. Болезнь моя быстро обострилась. Высокая температура меня сжигала. Без моего ведома врачи уже предупредили моих родителей о неизбежном конце.

В этот момент ко мне на свидание пришла одна моя знакомая, госпожа Н.В., близкая к владыке Серафиму. Увидев мое тяжелое состояние, она сразу пошла к нему и рассказала обо мне. Он спросил, какая у меня температура, и узнав, что она дошла до 40°, помолился перед иконостасом, а потом заочно благословил меня, чтобы она спала до 37,2°. Я сразу почувствовал облегчение, а к вечеру температура спала и больше не поднималась.

Сразу после выздоровления я опять разболелся. Врачи, которые меня лечили, считали, что брюшной тиф повторяется. Когда владыка Серафим узнал, что я болен, велел позвать специалиста по грудной болезни – пульмонолога. Но врачи упорно стояли на своем. Владыка настоял позвать от его имени доктора Богданова, и когда тот меня осмотрел, оказалось, что у меня экссудативный плеврит. По молитвам моего старца я быстро вылечился и от этой болезни.

* * *

Мне предстояло пострижение в монашество. Уже имелось решение Священного Синода. Моя мать была согласна, но отец все еще не соглашался. Он очень хотел женить меня и мечтал иметь внука, носящего его имя.

Перед пострижением Его Высокопреосвященство митрополит Стефан спросил меня, какое имя в монашестве я бы хотел получить. Я пошел к владыке Серафиму и спросил его, какое имя мне просить. Помолившись, он велел просить имя Александр в честь святого Александра Невского или Иоанн в честь преподобного Иоанна Рыльского. Я передал это владыке Стефану, и он при пострижении выбрал мне имя Александр.

Мой отец, который раньше был против моего пострижения, вдруг согласился и сказал: "Я услышал свое имя. Сейчас уже могу и умереть!" И действительно, через 25 дней он скончался. Смерть его была христианской – тихой и безболезненной. Он отошел умиротворенным, попросив прощения у всех и приняв святое причастие.

* * *

Незадолго до смерти моих родителей владыка Серафим спросил меня:

– Саша, кого ты больше любишь: мать или отца?

Не зная, что ответить, я сказал:

– Одинаково!

Вопрос был задан очень трогательно, но у меня появилось плохое предчувствие. Старец обласкал меня и сказал:

– У всех родителей были свои родители, и их родители отошли к своим родителям. Что бы ни случилось, не унывай, а благодари Господа, что дал тебе духовного отца. Я вам и отец, и мать.

После этого разговора родители неожиданно скончались.

Когда моя мать потеряла сознание, я послал записку владыке Серафиму с просьбой помолиться о ней. Он сразу же помолился, а вечером отслужил о ней молебен. После молебна обратился к присутствующим и сказал:

– Нет воли Божией Сашиной маме выздороветь.

Той же ночью моя мама скончалась.

* * *

В 1944 году, во время бомбардировок, по инициативе владыки Серафима мы собирали помощь голодающим русским монахам на Святой Горе. В это время отец Серафим (Алексиев), тогда еще иеромонах, и мое смирение (еще иеродиакон) находились в святой Рыльской обители. Там было много жителей Софии, которых бомбардировки вынудили искать прибежище в спасительном болгарском Сионе. С большинством из них мы были лично знакомы, и они щедро отозвались на наш призыв о помощи. Собрали около 14 000 левов.

В одну из моих поездок в Софию я посетил русский Кокалянский монастырь, где жил тогда владыка Серафим, чтобы передать ему деньги. Я нашел его пишущим на полянке около монастыря. Он ласково посмотрел на меня и сказал:

– А, ты принес деньги для Святой Горы? Сколько там в конверте?

И назвал точную сумму...

* * *

За несколько месяцев до своей смерти владыка Серафим говорил: "Мне уже 68 лет, а все самые значительные события в моей жизни происходили 14-го числа. И сейчас сумма чисел моего возраста 6+8 равна 14. В этом году я умру. Грустно мне за вас, но вы неуклонно следуйте выбранному пути. Храните душевную чистоту. Храните себя от любого общения с экуменизмом. Твердо держитесь православной веры и учения Господа нашего Иисуса Христа".

Когда наш старец скончался, я был сильно опечален. Глубоко сокрушенный, я долго молился у его гроба. Этой же ночью я прилег отдохнуть после тяжелого дня. Неожиданно я увидел сон. Владыка, который лежал на смертном одре, встал, обнял меня и ласково сказал: "Хотя я умер, но для вас всегда жив буду!" Так он ответил на мою молитву и утешил меня в скорби.

Когда наш старец предупреждал нас, что скоро умрет, мы ласкались к нему, как маленькие дети к своему отцу, и тревожно спрашивали его, что будем делать без него.

– Когда вам станет тяжело, вы напишите мне письмо, – ответил он.

– Но разве можно посылать письма на небо?

– Напишите мне письмо и оставьте его у моей могилы. Если я получу милость у Господа, утешу вас и помогу вам.

Так и получилось. И до сего дня могила нашего любимого владыки служит неиссякающим источником исцелений и утешений.

Опубликовано: "Православный Воронеж", N7-8, 2014